Ровно сто лет назад — 18 мая 1918 года —
первый поезд с колонистами покинул Петроград
«...Где-то на запасных путях стоял санитарный поезд № 101, оборудованный кухней, баней, складами и множеством вагонов-теплушек. Целый день прошел в хлопотах и ожидании. К вечеру все окончательно разместились в вагонах и были готовы к далекому путешествию.
От каждой гимназии или училища вместе с группой детей ехали один или несколько учителей и воспитателей. От каждого района были выделены руководители. Например, начальницей василеостровской группы, с которой ехал Юра Заводчиков, была назначена Христина Федоровна Вознесенская. Коломенскую группу возглавляла Вера Ивановна Кучинская, преподавательница Ивановского Девичьего Училища, где учились Оля и Женя Копосовы. С Верой Ивановной ехали ее дочери — Нина, Женя, Галя.
Ребят распределили по вагонам группами. Василеостровские ехали отдельно, Петроградские — отдельно. Гатчинские — тоже. Воспитатель гатчинских ребят Георгий Иванович Симонов сам ехал почему-то в классном вагоне, а с ребятами ехали его сестра и жена. Спальные места в вагоне были устроены специально для перевозки раненых. На нарах стояли носилки, закрепленные на четырех пружинах. Это должно было избавить раненых от лишних неприятностей, связанных с тряской и качкой на ходу поезда. Посередине теплушки стояла чугунная печка, за ширмой был устроен туалет в виде обыкновенного ведра с сидением.
Уже днем всех ребят поставили на довольствие. На обед каждый получил по тарелке супа и жидкую гречневую кашу с ломтем хлеба. Представитель Союза Городов, присутствовавший при отправке ребят, не зря отметил в своем отчете возглас кого-то из ребят: «Каша!... С маслом!..». Не удивительно, что после долгих месяцев полуголодного существования эта незамысловатая еда показалась всем настоящим лакомством. Волнение и печаль расставания с родителями и домом немного затихли и сменились некоторым умиротворением. Новая жизнь постигалась через желудок, и сытный обед казался хорошим предзнаменованием. Последние объятия, поцелуи и наставления, последние взмахи рук... И вот поезд уже набирает скорость, постукивают колеса на стыках рельсов... Белая петроградская ночь накрывает все вокруг прозрачным покрывалом.
Итак, путь лежит на восток, в глубь страны. Почему же поезд отправляется с Финляндского вокзала, с которого обычно едут в противоположном направлении? Скорее всего, связано это с тем, что здесь удобнее формировать составы, а выйти на нужное направление совсем не трудно: вокруг города идет объездная дорога. Она существует и сейчас. По ней поезда из Хельсинки идут в Москву... Длинный тяжелый состав шел не спеша, часто останавливался и подолгу стоял, пока в него загружали очередную порцию топлива — обычно сырые дрова, которых прожорливому паровозу требовалось очень много. Постепенно в вагонах становилось шумнее и веселее. С эгоизмом и беспечностью, свойственными детству и юности, все устремились мыслями и воображением не к прошлому, оставшемуся во все отдалявшемся Петрограде, не к родителям, которые только что со слезами на глазах обнимали своих ненаглядных чад, а к неизвестному еще, но такому манящему будущему, которое рисовалось прежде всего сытым, а потому и приятным...»
Из книги О. Молкиной «Над нами Красный Крест»